[my dreams]
Наркотик.
Огнедышаший "Мартини", заправленный небольшими резными кусочками тающего льда, с манящим спокойствием плескался в невысоком, но довольно объёмном гранёном стакане. Только что налитая жидкость ещё не успела полностью успокоится, и прозрачные, переливающиеся круги, исходящие из центра, искрились калейдоскопическими огоньками и бесшумно исчезали у краёв. Лёд со временем незаметно исчезал в полумраке с каким-то чуть слышным потрескиванием, будто его там и вовсе не было. Стойкий, удивительный запах итальянского чуда быстро наполнил тесное, но со вкусом украшенное разными диковинными штучками помещение. И только один человек в данный момент наблюдал такое маниакально-великолепное зрелище, как охлаждённый "Мартини" в призрачном свете ночного бра.
Уставшие от дневного света глаза Томаса с заслуженным спокойствием вглядывались в каждый потерянный лучик, испускаемый поверхностью колеблющегося напитка. Пьянящая тишина с непонятным звоном, доносившимся из неизвестного подсознания, давила на барабанные перепонки, заставляла сердце колотиться так громко, что, казалось, ещё чуть-чуть и разгневанные соседи начнут стучать по батареям первыми попавшимися им под руку металлическими предметами. Это до ужаса нравилось Томасу - сидеть вот так, в полном одиночестве, без малейшего шума и при волшебном свете бра ловить последние звёздочки "Мартини", которые космически отражались в карих зрачках. Томная усталось овладевала распластавшимся в кресле телом. Только монотонный ход настенных часов постоянно напоминал, что это не сон.
В последнее время он замечал за собой, что только спиртное позволяет ему полностью расслабиться, забыть о прошедших напряжённых буднях, о потерях и неудачах, позволяет погрузиться в мир фантазий, в мир философских начинаний. Можно подумать, что Томас пристрастился к выпивке, но это неправда. Он имел достаточную силу воли, чтобы противостоять алкогольной зависимости. Если бы это был другой человек, то после стольких литров выпитого зелёного змия, он обязательно бы спился и, возможно, закончил бы свою жизнь в одной из клиник. Но у Томаса был удивительно стойкий иммунитет к опьянению. Его вербовало совсем другое...
Любовь. Её наркотическое воздействие не признаёт никаких границ. Это бешеный вихрь, попадая в который неимоверно трудно удержать равновесие, в сердце начинают происходить удивительные процессы - оно как будто увеличивается в размерах, и ты готов поделиться им с каждым. Невидимый дымок любви проникет в лёгкие и потом разносится по всем кровеносным сосудам. Дойдя до мозга, этот дымок вытесняет все мысли, будто стирает их с доски. Наступает чувство эйфории, когда хочется говорит то, что никогда бы не сказал, делать то, на что никогда бы не осмелился. Всё вокруг кажется другим, солнечным и сумасшедше-весенним. Каждый день тебе хочется ещё и ещё вдыхать этот дымок любви до тех пор, пока не привыкаешь. Теперь ты уже не представляешь без него свою жизнь, он крепко вцепился в твои разбухшие, увеличенные лёгкие и не собирается их покидать. Ты хочешь ещё и ещё, делая всё, чтобы это никогда не заканчивалось.
Эйфория незаметно проходит. Удивительные процессы начинают постепенно прятаться в ослеплённых клапанах сердца, стараясь, чтобы ничто не помешало им закончить своё дело. Эта ситуация особенно опасна. На этом этапе возникает две тенденции развития, за которые отвечает собственное эго человека - или счастье поражения или горечь победы над воздействием. Это абсолютно немыслимо, но здесь всё идёт на изнанку, не так как должно было бы. Перед тобой становится выбор - или сдаться в плен любви, или бежать от неё. Хотя, нередко этот выбор за тебя делают другие...
Томас всеми фибрами боролся за первый путь развития, отстаивал его, грызся, как собака за кость. Однако судьба распорядилась иначе. Он познал горечь победы, его сердце пробито, словно старая покрышка, и теперь единственный, но не до конца эффективный способ лечения - время. Только время в состоянии растворить дымок любви и очистить лёгкие от него...
Потягивая небольшими глотками и смакуя каждую каплю "Мартини", Томас всё больше растворялся в этой неожиданной пустоте, обволакивающей его со всех сторон, накрывающей невидимым туманным одеялом. Не было ни отчаяния, ни злости. Только ужасное чувство одиночества. Одиночество на подсознательном уровне нравилось Томасу, из него он черпал свои мысли, которые рвались на тёплые кровавые лохмотья и со стоном падали на самое дно души. Но одиночество убийственно, это состояние глубокой, серьёзной оценки жизни, пересмотрения собственных позиций в этом мире. Оно притягивает и, в то же время, отталкивает. Оно опасно, но без него ты ничто. Если ты его не ищешь - оно само тебя найдёт в самый критический момент твоей жизни...
Время неумолимо близилось к утру. Томас поставил пустой стакан на пол и, потянувшись, выключил свет. Темнота сонным, беззвучным эхом заполнила комнату...
[indie]
